Ночь была шумной. Как будто кто-то знал, что завтра будет тяжелый день.
Соседям не спалось. Сначала на кухне шли настоящие баталии. Сквозь стену я слышал душеспасительную истерику о вреде пьянства, предсказания, что белая горячка не за горами, и вообще – Кирюша растет без отца и может в конце концов впасть в нервное расстройство и стать филателистом, как дядя Петя из Твери. Вот уже, дожили: Кирюша на стенах рисует эротические картинки, а ведь это только начало! Что с ним будет дальше – трудно представить. Бедный ребенок!
Дальше программу продолжил концерт шансона. Хриплый голос страдал о безвозвратно погибшей в застенках Таганки молодости, о несчастной судьбе уркагана, бегущего вдоль железной дороги. Наконец сон победил гуляк, и у соседей воцарилась долгожданная тишина. На стене часы пробили час ночи. Спать не хотелось, я лежал и ворочался. Где-то кто- то заплакал, затем загадочным тихим голосом начал нудно читать стихи.
В короткую летнюю ночь светает рано. В окно заглянул рассвет. За окном прокаркала ворона, заорали коты.
«Да черт бы вас побрал! Да что это я, нельзя так выражаться, удачи не будет. Утром я иду в церковь. Ведь нынче – очень важная игра. Должна сработать ставка. Могу сорвать большой куш. Добрый человек подсказал сходить именно в церковь. Ему, говорит, это всегда помогало. Странный такой тип, пока разговаривали – все время у него глаза бегали, и голос такой таинственный, в самую душу проникает. Говорит: «Иди в церковь, вон там, за углом, и свечку поставь к иконе, что сразу направо от входа». И еще святого назвал, как его… ммм. Не помню. Да ну, ладно, там подскажут. Рассказал, значит, мне все этот тип – а сам исчез, как сквозь землю провалился! Странный все-таки он какой-то».
Разогреваю чайник, готовлю себе бутерброды с маслом. Рядом с окном на ветке сидит ворона и следит за мной. А взгляд такой смеющийся, презрительный. Запустить бы в тебя чем-нибудь, но нельзя, сегодня я должен вести себя хорошо, а то точно куш мне святой не подарит. Я слышал, как какая-то старушка говорила про записки, которые надо писать святым. Сейчас напишу. Отрываю кусочек бумаги от черновика.
«Дорогой святой… да как тебя там, чер… ой, выражаться нельзя. Ну да ладно, там разберутся».
«Дорогой святой, я очень хочу сорвать куш, помоги мне. Я буду вести себя хорошо и даже… Ммм, что бы такое пообещать?»
На ветке каркает ворона.
«Ах, ну да! Буду кормить птиц… – минуту думаю, – … целый месяц. Нет, нет, Хорошо, полгода, оно того стоит». Ну, наверное, это звучит убедительно. Меня бы точно убедило. Ну, ладно, пора.
Кладу записку в карман, выхожу из дома. Лифт тревожно гудит, возле первого этажа выключается свет, лифт замирает. Да что ты будешь делать? Вот, довыражался! Распишитесь, получите».
Сейчас вспомню, что надо делать. Надо перекреститься, а то теперь все может сорваться. Помолюсь, ведь я иду в церковь. Удача должна быть со мной.
«Глубокоуважаемый святой… – морщу лоб, – …Пётр, нет, Иван, тоже нет, имя какое-то известное, никак не нащупаю. Ну, ладно, все святые, кто там слышит меня, помогите, прошу вас!»
Крещусь левою рукой, она ближе к сердцу.
Помогают. Двери лифта разъезжаются в стороны. Ну и напугали ж вы меня!
Выхожу во двор. На лавочке сидит джентльмен, весть такой элегантный, а лицо – как у того типа, что в церковь меня послал, такое же наглое. Чего приперся с утра пораньше? Наверное, обворовать кого-то хочет.
Как же зовут святого? Морщу лоб.
Кто-то орет через весь двор: «Коля, Николай, иди сюда!» Точно, Николай, так и есть! Смотрю на лавочку – типа нет. Наверное, уже нашел, кого обворовать.
Перехожу улицу. Вижу нужный автобус. Бабка возле перекрестка пытается перейти. Надо бы помочь, а то опять удача уйдет. Второй раз может не вернуться. Иду к старухе, но автобус рядом. Что делать? Решаю бежать на автобус. Я лучше попрошу святого, чтобы он помог старушке. Мы уже с ним знакомы, он поможет. А, вдруг он может исполнить только одну просьбу? Ладно, народ у нас добрый, кто-нибудь поможет ей, а нам со святым некогда. Дела поважнее есть.
Подъезжаю к остановке. Церковь рядом. Подходит нищий, а лицо – как у того джентльмена. Неужели уже переоделся? Хотя нет, этот какой-то пропитой. Просит денег. Я уже вроде обещал помогать воронам! Так и разориться можно. А этот деньги все равно пропьет. Но нельзя сегодня жадничать, удача опять уйдет. Ладно, на́ тебе десятку, можешь пропивать, раз такие дела! Мне сейчас все равно, мне удача нужна. Хватит, остальным не подам, надо пройти быстрее.
Подхожу к дверям храма, крещусь той рукой, что ближе к сердцу. В церкви горят свечи, тихо. Бабка в платочке читает маленькую книжечку прямо за стойкой со свечами, иконками и прочими церковными штуками.
«Бабуся, подскажите мне. Мне нужно, чтобы святой Николай помог мне куш сорвать. Какую ему надо свечку поставить? Вы же все знаете».
Бабка испугано смотрит. Крестится рукой, что дальше от сердца. Возможно, не знает, как надо, но это ее проблемы.
Дает мне свечку. Иду направо, как учили. Вижу распятье. Возле распятья – бородатый человек. Молится. Увидел меня, смотрит удивленно. Интересуюсь у бородача: «Где здесь икона святого Николая?»
Показывает рукой и крестится, тоже почему-то правой. Уже сомневаюсь в собственной правоте. На всякий случай решил не креститься.
Подхожу к иконе. Строгий лик святого смотрит на меня. Как будто спрашивает о чем-то. Начинаю молиться: «Святой Николай, пожалуйста, помоги сорвать куш, а я буду кормить ворон и других птиц, а еще я дал на выпивку нищему. Помоги мне, пожалуйста».
На всякий случай скрещиваю пальцы. Слышу: кто-то за плечом сильно дышит и тоже молится, а может, не молится, а передразнивает меня. Поворачиваюсь – и вижу того типа, что прислал меня сюда. Он скалит зубы. А дыму-то вокруг, дыму! Смотрю на икону.
Батюшки мои, да там же вместо строгого лика святого – лицо этого типа. Как же это так? А самого типа уже след простыл. Только дымка вокруг. Во дела.
Ну да ладно, иду к выходу. Гляжу на бабку, что книжку читала, а там из платочка смотрит на меня лицо того же типа, и снова скалится. Бегу быстрее к выходу. На улице нищий – тоже с лицом того типа – смотрит на меня и скалится. Убегаю оттуда. Успокаиваюсь только дома. Наверное, масло на бутербродах было несвежее.
Жду футбол, волнуюсь. Ну, не зря же я сегодня такого натерпелся, должно помочь.
Помогает! Почти до конца матча 1:0. Мои ведут.
И вот – на тебе! – пенальти на последней минуте. Ну, как же так! Вспоминаю святого, напоминаю, сколько сегодня терпел, обещаю кормить птиц целый год. И вот разбег. Закрываю глаза. Медленно открываю. 1:1.
Как же, вот и верь людям после этого! Лезу в карман за таблеткой от нервов, натыкаюсь на записку. Да как же я мог про нее забыть!
Читаю: «Дорогой святой, я очень хочу сорвать куКИш, помоги мне».
«Ах я ж, дурак, ну, конечно, сам виноват, не то попросил!»
Переворачиваю огрызок бумажки с записью на другую сторону. Обрывок слова – Абара.
Абара – что это? Ну ладно, не до того… Скоро снова матч, надо искать подходящего святого.